Сейчас Симе Бендукидзе восемьдесят шесть. Танцевать она намерена как минимум до девяноста
Тамара КАПЛИНСКАЯ, Иерусалим
Благополучно, можно сказать, счастливо складывалась судьба этой девочки из еврейской семьи в городе Тбилиси. В Грузии когда-то поселились ее предки — выходцы с берегов Азова, где в давние времена осели, придя с Ближнего Востока, евреи…
Школу девочка окончила с золотой медалью, поступила в Тбилисский университет. Получила диплом филолога. Преподавала в педагогическом училище, потом в вузах. Вела курс в родном университете, в политехническом институте обучала русскому языку и знакомила с русской литературой иностранных студентов, аспирантов, даже докторантов. Защитила кандидатскую диссертацию по лингвистике.
Еще студенткой вышла замуж, взяла фамилию мужа — грузинскую, Бендукидзе. Родила сына и дочь. Дети выросли, обзавелись семьями. В свой черед появились внуки.
Родной город, родные люди, друзья… Наполненная, интересная жизнь продолжалась и в пенсионном возрасте, с работы в университете ее не хотели отпускать.
И вдруг… Впрочем, "вдруг" — не совсем точное определение произошедшего. Начало девяностых. К друзьям Симы приехали гости из Израиля, ставшие израильтянами в восьмидесятые годы. Пошла на встречу с ними вроде бы просто из интереса. Но по дороге вспомнила, что ее начальной школой была еврейская — Сима с детства знала идиш. И иврит тоже. За иврит в 1930 годы посадили директора, а школу закрыли. И еще вспомнила слова мамы незадолго до ее смерти, прозвучавшие завещанием: страной ее, Симы, должен стать Израиль. Практические детали для осуществления своего намерения Сима и обсудила с новыми знакомыми.
Никто из семьи ее не поддержал. Муж-грузин, конечно, был против. Она уехала одна. В шестьдесят пять лет, не имея в стране ни одного близкого человека. Шел 1992-й, массовая алия из распавшегося Союза была в разгаре.
Симу поселили в одной из иерусалимских гостиниц, принимавших новых репатриантов. Первая проблема — работа. Тут у Симы иллюзий не было. Устроилась мыть подъезды. И все же профессиональный интерес брал свое. Прознав про университетский семинар по русской лингвистике, пришла послушать. В перерыве обратилась с вопросами к одному из лекторов. Вопросы, выдававшие несомненный профессионализм, вызвали интерес к объявившейся коллеге. И вскоре ей предложили работу по специальности. Конечно, скромную — руководство одной дипломной и несколькими курсовыми работами студентов. При всей малости объема, это был добрый знак, обнадеживающее начало: глядишь, со временем предложат нечто значительнее, стабильнее. Главное — возвращение в профессию. Но судьба совершила крутой поворот. Вернее, нанесла убийственный удар.
Страшный диагноз, воспринимаемый неотвратимым приговором. Долгие месяцы лечения, пребывания на больничной койке, мучительные процедуры. В это же время на нее свалилось горе потери близкого человека. И просто невыносимо было видеть скорбные лица родных. Они к тому времени уже стали израильтянами — дочь с мужем и детьми, потом сын с семьей.
И Сима сказала себе: она сделает все, что сможет, и больше того, чтобы скорбь на этих лицах сменили улыбки. При первом же улучшении она стала жить жизнью здорового человека. Пошла в клуб пенсионеров, включилась в его деятельность. Обрела радость от роскоши человеческого общения. Всегда находилась среди тех сверстников, которые любят и умеют веселиться. Они хором пели песни, возвращавшие их в молодость, устраивали танцы.
И как-то раз… Сима считает это не просто случаем, а знаком, ниспосланным судьбой. На том вечере в клубе пенсионеров Сима, как нередко с ней бывало, пританцовывала под мелодию общей песни. К ней подошла аккомпаниатор. Ей так понравилась танцующая Сима, что она сразу предложила подготовить испанский танец и выступить с ним на предстоящем конкурсе. Пианистка села за рояль, коснулась клавиш. При первых же звуках мелодии Сима встрепенулась. Будто бы вернулась в далекое прошлое…
…В то лето она девятилетней девочкой проводила каникулы в пионерлагере. В первые же дни музыкальный руководитель спросила, не хочет ли она станцевать испанский танец.
- Хочу. Но не умею.
- Ничего. Я тебя научу. Ты гибкая, стройненькая. Получится.
Подобрали костюм, репетировали, не жалея времени. Сима выступила на концерте детской самодеятельности: полный успех, восторженные аплодисменты. Навестившей вскоре дочку маме начальник лагеря сказал, что у девочки несомненные способности, которые могут определить ее будущее.
Сима окончила музыкальную школу, выдержала большой конкурс в музыкальный техникум. Но судьба сложилась так, что профессией ее стала не музыка, а филология, которую она любит всю жизнь.
И вот тот вечер в клубе пенсионеров. Мелодия, от которой она вздрогнула, была та самая, впервые услышанная в пионерлагере:
- Это для меня знак: Всевышний дал второй шанс посвятить себя танцу…
На конкурсе Сима Бендукидзе завоевала первое место и занялась хореографией всерьез. Осваивала, а то и сама создавала самые разные сольные танцы. Русский и украинский, матросский, чарльстон… Увидевшие ее исполнение стали приглашать в хоровые коллективы. Их песенные номера она "иллюстрирует" близким по теме и духу танцем. Выступала с хором Общинного дома, руководимым Наташей Дивинской, с коллективом Дины Мучник, что в Кирьят-Ювеле. В своем родном "Дипломате" с хором Майи Голуб. Как-то попала на концерт танцевального ансамбля, которым руководит известный балетмейстер из Санкт-Петербурга Геннадий Кореневский, лауреат премии имени Юрия Штерна. Сима познакомилась с ним и вот уже восьмой год танцует в этом коллективе.
Танец вошел в ее жизнь, а она вошла в мир танца. Вошла не просто участником, а творцом, любящим прекрасное искусство. Произошло это уже на восьмом десятке. Глядя на изящную, гибкую, пластичную, темпераментную танцовщицу, невозможно поверить цифре, обозначающей ее возраст.
И болезнь отступила. Сима убеждена: вряд ли одержала бы она эту победу, не приди в ее жизнь танец. Он помог мобилизовать силы в противостоянии недугу, наполнил ее жизнь новым содержанием, проявил скрытые до того качества ее натуры. И еще — подарил новых друзей. Немало их и за границами Израиля: Жан-Пьер Брандес из Парижа, известный художник Юрий Палей из Тбилиси. Довольно частые гости в нашей стране норвежские артисты. Когда примадонна Королевской оперы Трине Фиен поет на концертах арию Кармен, Сима исполняет танец с кастаньетами.
Сейчас Симе Бендукидзе восемьдесят шесть. Танцевать она намерена как минимум до девяноста.
Возможно, кому-то подумается, что танец заполнил для Симы пустоту, которую приносит старость. К Симе это не относится. Ей было чем заниматься и до этого увлечения. У нее — большая родня: семнадцать человек. Дочь и сын, их семьи. Пятеро внуков и семь правнуков у Симы. Не рассталась она и со своей профессией: занимается лексикологией и лексикографией, есть интересные исследования — например, влияние на иврит арамейского языка. Изучает ивритскую литературу, историю театра. Можно только удивляться, откуда берет силы и время в ее-то возрасте.
У каждого, как известно своя судьба. Каждый по-своему встречает и воспринимает старость. И как ей противостоять, каждый решает сам, готовых рецептов нет. Но осмелюсь все-таки предположить: история Симы Бендукидзе станет для кого-то из ее сверстников поводом задуматься, примерить на себя…
Тамара КАПЛИНСКАЯ, Иерусалим
Благополучно, можно сказать, счастливо складывалась судьба этой девочки из еврейской семьи в городе Тбилиси. В Грузии когда-то поселились ее предки — выходцы с берегов Азова, где в давние времена осели, придя с Ближнего Востока, евреи…
Школу девочка окончила с золотой медалью, поступила в Тбилисский университет. Получила диплом филолога. Преподавала в педагогическом училище, потом в вузах. Вела курс в родном университете, в политехническом институте обучала русскому языку и знакомила с русской литературой иностранных студентов, аспирантов, даже докторантов. Защитила кандидатскую диссертацию по лингвистике.
Еще студенткой вышла замуж, взяла фамилию мужа — грузинскую, Бендукидзе. Родила сына и дочь. Дети выросли, обзавелись семьями. В свой черед появились внуки.
Родной город, родные люди, друзья… Наполненная, интересная жизнь продолжалась и в пенсионном возрасте, с работы в университете ее не хотели отпускать.
И вдруг… Впрочем, "вдруг" — не совсем точное определение произошедшего. Начало девяностых. К друзьям Симы приехали гости из Израиля, ставшие израильтянами в восьмидесятые годы. Пошла на встречу с ними вроде бы просто из интереса. Но по дороге вспомнила, что ее начальной школой была еврейская — Сима с детства знала идиш. И иврит тоже. За иврит в 1930 годы посадили директора, а школу закрыли. И еще вспомнила слова мамы незадолго до ее смерти, прозвучавшие завещанием: страной ее, Симы, должен стать Израиль. Практические детали для осуществления своего намерения Сима и обсудила с новыми знакомыми.
Никто из семьи ее не поддержал. Муж-грузин, конечно, был против. Она уехала одна. В шестьдесят пять лет, не имея в стране ни одного близкого человека. Шел 1992-й, массовая алия из распавшегося Союза была в разгаре.
Симу поселили в одной из иерусалимских гостиниц, принимавших новых репатриантов. Первая проблема — работа. Тут у Симы иллюзий не было. Устроилась мыть подъезды. И все же профессиональный интерес брал свое. Прознав про университетский семинар по русской лингвистике, пришла послушать. В перерыве обратилась с вопросами к одному из лекторов. Вопросы, выдававшие несомненный профессионализм, вызвали интерес к объявившейся коллеге. И вскоре ей предложили работу по специальности. Конечно, скромную — руководство одной дипломной и несколькими курсовыми работами студентов. При всей малости объема, это был добрый знак, обнадеживающее начало: глядишь, со временем предложат нечто значительнее, стабильнее. Главное — возвращение в профессию. Но судьба совершила крутой поворот. Вернее, нанесла убийственный удар.
Страшный диагноз, воспринимаемый неотвратимым приговором. Долгие месяцы лечения, пребывания на больничной койке, мучительные процедуры. В это же время на нее свалилось горе потери близкого человека. И просто невыносимо было видеть скорбные лица родных. Они к тому времени уже стали израильтянами — дочь с мужем и детьми, потом сын с семьей.
И Сима сказала себе: она сделает все, что сможет, и больше того, чтобы скорбь на этих лицах сменили улыбки. При первом же улучшении она стала жить жизнью здорового человека. Пошла в клуб пенсионеров, включилась в его деятельность. Обрела радость от роскоши человеческого общения. Всегда находилась среди тех сверстников, которые любят и умеют веселиться. Они хором пели песни, возвращавшие их в молодость, устраивали танцы.
И как-то раз… Сима считает это не просто случаем, а знаком, ниспосланным судьбой. На том вечере в клубе пенсионеров Сима, как нередко с ней бывало, пританцовывала под мелодию общей песни. К ней подошла аккомпаниатор. Ей так понравилась танцующая Сима, что она сразу предложила подготовить испанский танец и выступить с ним на предстоящем конкурсе. Пианистка села за рояль, коснулась клавиш. При первых же звуках мелодии Сима встрепенулась. Будто бы вернулась в далекое прошлое…
…В то лето она девятилетней девочкой проводила каникулы в пионерлагере. В первые же дни музыкальный руководитель спросила, не хочет ли она станцевать испанский танец.
- Хочу. Но не умею.
- Ничего. Я тебя научу. Ты гибкая, стройненькая. Получится.
Подобрали костюм, репетировали, не жалея времени. Сима выступила на концерте детской самодеятельности: полный успех, восторженные аплодисменты. Навестившей вскоре дочку маме начальник лагеря сказал, что у девочки несомненные способности, которые могут определить ее будущее.
Сима окончила музыкальную школу, выдержала большой конкурс в музыкальный техникум. Но судьба сложилась так, что профессией ее стала не музыка, а филология, которую она любит всю жизнь.
И вот тот вечер в клубе пенсионеров. Мелодия, от которой она вздрогнула, была та самая, впервые услышанная в пионерлагере:
- Это для меня знак: Всевышний дал второй шанс посвятить себя танцу…
На конкурсе Сима Бендукидзе завоевала первое место и занялась хореографией всерьез. Осваивала, а то и сама создавала самые разные сольные танцы. Русский и украинский, матросский, чарльстон… Увидевшие ее исполнение стали приглашать в хоровые коллективы. Их песенные номера она "иллюстрирует" близким по теме и духу танцем. Выступала с хором Общинного дома, руководимым Наташей Дивинской, с коллективом Дины Мучник, что в Кирьят-Ювеле. В своем родном "Дипломате" с хором Майи Голуб. Как-то попала на концерт танцевального ансамбля, которым руководит известный балетмейстер из Санкт-Петербурга Геннадий Кореневский, лауреат премии имени Юрия Штерна. Сима познакомилась с ним и вот уже восьмой год танцует в этом коллективе.
Танец вошел в ее жизнь, а она вошла в мир танца. Вошла не просто участником, а творцом, любящим прекрасное искусство. Произошло это уже на восьмом десятке. Глядя на изящную, гибкую, пластичную, темпераментную танцовщицу, невозможно поверить цифре, обозначающей ее возраст.
И болезнь отступила. Сима убеждена: вряд ли одержала бы она эту победу, не приди в ее жизнь танец. Он помог мобилизовать силы в противостоянии недугу, наполнил ее жизнь новым содержанием, проявил скрытые до того качества ее натуры. И еще — подарил новых друзей. Немало их и за границами Израиля: Жан-Пьер Брандес из Парижа, известный художник Юрий Палей из Тбилиси. Довольно частые гости в нашей стране норвежские артисты. Когда примадонна Королевской оперы Трине Фиен поет на концертах арию Кармен, Сима исполняет танец с кастаньетами.
Сейчас Симе Бендукидзе восемьдесят шесть. Танцевать она намерена как минимум до девяноста.
Возможно, кому-то подумается, что танец заполнил для Симы пустоту, которую приносит старость. К Симе это не относится. Ей было чем заниматься и до этого увлечения. У нее — большая родня: семнадцать человек. Дочь и сын, их семьи. Пятеро внуков и семь правнуков у Симы. Не рассталась она и со своей профессией: занимается лексикологией и лексикографией, есть интересные исследования — например, влияние на иврит арамейского языка. Изучает ивритскую литературу, историю театра. Можно только удивляться, откуда берет силы и время в ее-то возрасте.
У каждого, как известно своя судьба. Каждый по-своему встречает и воспринимает старость. И как ей противостоять, каждый решает сам, готовых рецептов нет. Но осмелюсь все-таки предположить: история Симы Бендукидзе станет для кого-то из ее сверстников поводом задуматься, примерить на себя…
